История добровольца: «Утром мы уже знали, что ищем труп» 

Прошло больше девяти лет с тех пор, как Григорий Сергеев с группой волонтеров нашли в лесу подмосковного Орехово-Зуева тела пятилетней Лизы Фомкиной и ее тети. В память о погибших поисковики создали Добровольный спасательный отряд «Лиза Алерт» (ЛА), и он нашел сотни тысяч последователей по всей стране.

Так, за 2018 год ЛА нашли живыми одиннадцать тысяч потерянных и полторы тысячи погибшими. В Ростове-на-Дону на их группу подписано 28 тысяч человек. 

- И вот, 3 ноября падает заявка, в которой говорится, что пропал человек. Попов Руслан 1992 года рождения. Ориентировочно в час ночи, без кроссовок, – рассказывает Екатерина Сасько.



Чтобы не реагировать на фейковые заявки (мало ли в мире шутников) и не выходить на ложный след, заявки «Лиза Алерт» принимает только после заявления в полицию. Но ведь, возразите вы, в полиции говорят: «Приходите, если со времени исчезновения пройдет три дня». Да, говорят, и нарушают закон!

Заявление о пропаже человека может подать любое заинтересованное лицо, в любом отделении полиции на всей территории Российской Федерации, и самое важное – не надо ждать три дня, десять дней. Заявление о пропаже обязаны принять сразу, как только вы обратились в полицию.

Когда доблестные правоохранители взялись за дело, можно подключать к поискам дополнительные ресурсы. Важно, чтобы поисковики-добровольцы были ответственными и грамотно оценивали ситуацию, – в ЛА только такие.

Учения ростовского отряда Лиза Алерт в Горячем Ключе. Источник: vk.com/antoxateterin 

– По какому принципу берут в отряд?

– Я недавно в ЛА – полгода. Берут по принципу: чем ты можешь быть полезен отряду. Я работаю на прозвонах и выездах. То есть, когда падает заявка о пропаже человека в лару (база ЛА), сразу формируют таблицу с больницами, ее надо прозвонить и узнать о наличии человека и количестве неизвестных, поступивших в этот день. «Заявка упала в лару» означает, что ее загрузили в базу либо сами сотрудники полиции, либо родственники позвонили на горячую линию «Лизы Алерт» 8 800 700-5452.

– Когда прозваниваешь больницы, получается оставаться спокойной?

– Звонить нужно, чтобы удостовериться, что пропавшего нет в больницах, тогда и нужно выезжать на поиски. Важно мягко общаться с персоналом, потому что они нам ничего не должны, у них своя работа. Некоторые не дают инфу без запроса из полиции, некоторые помогают, зная, что это за отряд. Мы никогда не грубим и не повышаем тон. На взводе лучше не быть: общаться нейтрально и уважительно, но так, чтобы поняли, что нам не все равно.  Потому что так оно и есть. Каждый «потеряшка» – это наш человек, которого мы реально хотим найти и помочь ему. Почти все больницы идут навстречу. Буквально вчера нашли пропавшую бабушку в психиатрии. Ее забрали в БСМП-2, а потом перевели в психологическое отделение.



– Зачем ты пошла в отряд? Не боишься, что в глубине души делаешь это ради адреналина?

– Я попала случайно. У меня всю ночь дома не было папы, он не предупредил, что у друга. Мы не спали всю ночь с мамой и не знали, куда звонить. Я вспомнила про «Лизу Алерт», но там ведь только после заявления в полицию принимают заявку, а к утру папа уже пришел. А я все равно подала заявку и вступила в отряд, потому что безвестная пропажа близкого человека, к огромному сожалению, может приключиться в жизни каждого. Существует слишком много причин, тому способствующих: болезни, связанные с потерей памяти и общей дезориентацией человека, ссоры, несчастные случаи, преступления, юный или почтенный возраст, простая халатность или невнимательность. А для родных и близких это всегда страшное потрясение.

Это не адреналин. Мы хотим помогать людям. Хочется всех находить живыми, но не всегда получается.

– Расскажи историю поисков Руслана Попова глазами добровольца из ЛА. 

– Начальное направление – это репост в социальных сетях. Распространение информации с ориентировкой по всем группам и пабликам. Потом прозвон, и если ни то, ни другое не дает результата, мы выходим на поиски. Я тоже выезжаю. Там нужны все: и те, кто был на телефоне, и кто мониторил сеть. 

Вначале мы обзвонили больницы всех поселков и городов, которые находятся рядом с Азовской трассой, где Руслана видели в последний раз. Там его не оказалось… Срочный выезд, подчеркнут закрытый поиск. Закрытый, это важно! Ориентировок нет, потому что мы работали прямо по горячим следам. На месте уже были родные и полиция. Кроссовки Руслана стояли у обочины, значит там его и сбили. Водитель проехал с парнем на капоте 500 метров. Много крови. Сбив человека, он не остановился сразу, потому что, судя по тормозному следу, скорость была немаленькая. Затем водитель вернулся на место происшествия и тащил его за ноги волнообразными движениями.

Из личного архива Екатерины Сасько

Я заметила, что через 500 метров от первого следа крови капли прекращаются. Старший группы разделил всех на три подгруппы: первая отправилась в сторону первого съезда на Батайск, вторая – в камыши, а третья – вправо от места ДТП. Мы пошли искать, не теряя надежды, что парень жив. Нашли мелочь, слот айфона для сим-карт, фару от машины и синие обломки от нее же. Позже приехали кинологи. Овчарка вроде бы сразу взяла след, но учуяла она только, что друзья парня и поисковики разнесли кровь на своих ногах по всей округе.

Когда мы приехали на место, уже звонили журналисты, а позже информация попала в социальные сети. Поисковики никому информацию не давали. Оказалось, что друзья, с которыми он поссорился в бане, стали вести свою информационную атаку. Почему этого не нужно было делать? Во-первых, сразу родилось множество невероятных версий, похожих разве что на сценарии боевиков. Во-вторых, преступник мог сидеть в социальных сетях и смотреть, как его ищут.

– А что, такие примеры бывали?

– Приведу пример пятилетней давности. Работодатель повез строителя на объект из Ростова в Волгодонск. Обратно рабочий не вернулся. Мать стала нервничать, обратилась куда только можно было и нельзя. Поисковый отряд и полиция сразу предупредили, чтобы ничего не промелькнуло в социальных сетях и СМИ. Через пару дней ее все-таки убедили дать согласие на публикацию.



Работодатель, как ни удивительно, тоже сидел в интернете. Он следил за каждым шагом. Смотрел, где его ищут и как. Его задержали только через месяц. Он рассказал, что убил строителя, а потом разрубил его на кусочки и разложил по пакетам, закопал в мусоре на свалке. С трудом отыскали то, что осталось от парня. Чувства близких невозможно ни представить, ни описать. Этого врагу не пожелаешь. Все – друзья, родители, поисковики – жили надеждой, что он живой и вселяли веру друг в друга... Месяц, месяц нервов. 

Все это из-за социальных сетей. Когда поиск закрытый, то это значит, что ни одной ориентировки нет в интернете, на столбах и т. д. Это осложняет ситуацию. Преступники далеко не идиоты, и в тюрьму никто не хочет, а что у них в голове, нам не понять. 

История Руслана заканчивается не лучше – утром мы уже знали, что ищем труп. Уже поймали подозреваемого, который сказал: «Он мертвый, не помню, где скинул, куда-то съезжал». Сам он житель Азова, сотрудник правоохранительных органов. 
 

Из личного архива Екатерины Сасько

Мы облазили все с включенными треками до 15.00, потом звонок из полиции – он признался, что повез труп в сторону Батайска. Тело нашли в 45 км от места ДТП, в хуторе Зеленый.

– А тебе доводилось участвовать в успешных операциях? Находили кого-нибудь живым?

– Да. 31 августа одного дедушки не было сутки дома. Он не первый раз уходил. Дезориентированный. Первый раз нашли на Темернике, второй - на вокзале. А мы его нашли на Театральной площади, сидел, воду пил. У него только мелочь была.

Учения ростовского отряда "Лиза Алерт" в Горячем Ключе. Источник: vk.com/antoxateterin 

– Как очерчивается радиус поиска?

– От 5 до 15 км от точки, где человека видели последний раз. «Инфорг» распределяет всех по экипажам, записывает, сколько людей вышло на поиски. У нас есть картограф, который по нашим трекерам отмечает на карте, где мы уже искали. Старший в группе разбивает нас на подгруппы. Если поиски ведутся ночью, естественно, что по одному мы не ходим. У нас цель уменьшить количество потерявшихся, а не увеличить.

За этот год активисты отряда «Лиза Алерт» нашли уже 16 тысяч человек живыми. Хотелось бы, чтобы это совпадало с числом заявок, но увы, заявок поступило 19,5 тысяч. И все-таки намного спокойнее жить в мире, где есть люди, для которых не пустые слова девиз «Потеряться – не значит пропасть».