Медработница из Краснодара: «Из красной зоны даже доктора выйдут другими людьми»

Согласно данным Роспортебнадзора, Ленобласть стабильно занимает третье место по количеству зараженных. За все время пандемии там зарегистрировано более 14 тысяч подтвержденных случаев инфицирования. Так что местные стационары можно считать поистине передовой линией ковидного фронта, где каждый день идет битва за жизнь. Один из них – Сиверская районная больница, расположенная в Гатчинском районе примерно в 50 километрах от Санкт-Петербурга.

 

Надежда Бобрышева. Источник: instagram.com/nady_bobrysheva/

Билет в красную зону наша героиня купила по наводке подруги, хотя до коронавирусных времен никакого отношения к медицине не имела. 

– Как и почему ты оказалась в красной зоне Петербурга? 

– Моя подруга, медсестра, поехала сюда работать и сказала мне, что в больнице острая нехватка врачей и персонала. Рук не хватает, и люди очень нужны. Многие считают: я не болею, значит меня не касается. А я не согласна. Мы привыкли бежать от проблем, но нужно в первую очередь начинать с себя. Поэтому я взяла билет и прилетела. 

– Получается, для того чтобы начать работать в больнице, медицинское образование не требуется? 

– Многие думают, что для  работы в стационаре нужно специальное образование, я тоже так думала. На самом деле его требуют только от тех, кто напрямую лечит людей. Помимо врачей и медсестер есть другой персонал. Я, например, сижу в приемном отделении. У меня свои обязанности, но людей не лечу: никому не ставлю капельницы, не подключаю к аппарату ИВЛ, даже не имею право родственникам пациентов сообщать информацию об их состоянии, потому что я не медик. Здесь много работы, которую выполняют сотрудники, имеющие среднее специальное либо высшее образование по другой специальности. Тем, кто моет полы и  складывает трупы в пакеты, ни к чему заканчивать медицинский. 

Источник: Гатчина.24

– Сейчас часто в СМИ и интернете мелькает информация об ужасных условиях содержания пациентов в подобных стационарах. Как с этим обстоят дела в вашей больнице?

– То, что выкладывают ролики с плохими условиями, не отражает состояние всех стационаров. Конечно, в некоторых больницах все печально, но ничего в этом странного нет. Сейчас больницы сосредоточены на лечении, а не на демонстрациии своей красоты. У нас условия для пациентов смело можно назвать идеальными. Все чисто и ухоженно, хорошее оснащение, новые кровати, которые автоматически поднимаются, отличное реанимационное отделение. Здесь есть все, чтобы лечить людей в максимально комфортной обстановке. Пациенты не лежат в коридорах, хотя больница переполнена. Нет проблем с питанием, вплоть до того, что есть отдельное меню для диабетиков. С уверенностью могу сказать, что больница, в которой я работаю, крутая, несмотря на то, что находится не в мегаполисе, а в поселке и является сельской межрайонной. Конечно, есть те, кто не доволен, и, к сожалению, крутость места – не гарантия того, что пациент будет жив и здоров. Вирус есть вирус, а врачи не всемогущие.

– Один из самых острых вопросов в медицинской сфере – отсутствие обещанных выплат и повышенных зарплат. Какая у тебя зарплата?

– Насколько мне известно, в нашей больнице деньги персоналу выплачивают вовремя и никого еще не обманули. Мне обещали заплатить 87 тысяч рублей за смену. Это самая маленькая ставка. Смена длится две недели, потом сотрудников отправляют в специальный санаторий на карантин, где оплачивают питание. 

Источник: instagram.com/nady_bobrysheva/

– А как обеспечивают безопасность сотрудников больницы?

– Нас стараются беречь, потому что здоровый персонал – итог успешной борьбы с болезнью. Всем выдают защитные костюмы, мы их надеваем поверх хирургических. На телах нет ни одного открытого участка, все закрыто, а костюмы одноразовые. В красную зону – туда, где лежат пациенты, – мы входим строго в защитной экипировке. Запрещено брать с собой мобильный, потому что через него можно занести вирус в зеленую зону – туда, где живем мы, сотрудники. Нужно максимально уметь заботится о себе, потому что если ты подхватил вирус – заразил весь персонал моментально. Часто работать приходится много часов, поэтому некоторые сотрудники вынуждены надевать памперс. Иногда нет возможности сходить в туалет. Помимо этого у нас стоят очистительные сооружения для туалетов и раковин. Даже содержимое  канализации обрабатывается. Единственный вариант для персонала заболеть – неправильно снять костюм и нарушить технику безопасности. 

– Как проходит дезинфекция, когда вы возвращаетесь в зеленую зону?

– Это долгий процесс: мы в определенном порядке снимаем костюм, очки, перчатки, а потом, раздетые догола, идем в душ. Мне тяжело описать все действия словами. На то, чтобы надеть всю экипировку, уходит около получаса. Когда раздеваешься, надо минут сорок.  

Источник: Гатчина.24

– Какое отношение у пациентов к сотрудникам?

– Разное. Здесь работает человеческий фактор. Есть невоспитанные люди. Некоторые говорят: «вам платят зря, вы прохлаждаетесь», а мы тем временем ходим в жарких костюмах, в которых нереально тяжело дышать. Есть примеры и большей невоспитанности. Вот без шуток, один мужчина, который может самостоятельно передвигаться, ходит в туалет мимо унитаза, потому что брезгует. То есть взрослый человек в здравом уме писает в угол, а санитары убирают – вот такое отношение к нам у некоторых больных. При этом, конечно же, есть люди бесконечно благодарные, которые готовы молиться на персонал за принесенный стакан воды. Тут работает только воспитание. Про сотрудников могу сказать, что все вежливо общаются с пациентами, никто никому не хамит и не игнорирует просьбы. Хотя больные бывают разные. У нас есть палата, где лежат психологически нездоровые люди (кто-то занес вирус в местную психбольницу, и их привезли к нам). Там однажды пациент обмазал свое тело собственными испражнениями. Санитаркам пришлось его помыть. Никто из них и слова плохого в адрес пациента не сказал. Отношение ко всем одинаково хорошее.

Источник: instagram.com/nady_bobrysheva/

– Был кто-то из персонала, кто не смог вынести увиденное и отказывался продолжать работать?

– Из красной зоны нет выхода. Это личное дело каждого, выносишь ты или нет. Тебя наняли как сотрудника, ты сам на это подписался. Перед началом работы проводят инструктаж и всех предупреждают: сейчас можешь отказаться, потом – нет. У меня несколько раз спросили: «Точно? Ты уверена?». 

– Что самое страшное в работе в коронавирусном стационаре?

– Самое страшное – когда ты привыкаешь к смерти и начинаешь считать ее нормой.

– Ты привыкла к смерти?

– Отчасти. Я не так остро реагирую, но мне тяжело спать. Каждый день истощает на максимум, как физически, так и морально. Я никогда в своей жизни не сталкивалась с тем, что здесь происходит. Это главная  разница между мной и профессиональным медиком – их заранее готовят к тому, что такое болезнь, что такое смерть, что такое мертвый человек. Когда я сюда приехала, мне сразу обозначили, что это война, а мы на передовой, поэтому ныть и подрывать командный дух запрещено, фразы «мне так плохо», «я устал» запрещены. Здесь только в бой, по-другому – никак. Я на днях сидела, заполняла карточки, а буквально до этого на моих руках умер человек. Я спросила у дежурного врача: «Получается, я выйду отсюда другим человеком?». Он  ответил, что даже доктора выйдут отсюда другими людьми.