Русский мент в венгерском плаще, или как Путин поставил на Ментика

В жаргоне преступного мира России слово известно ещё до революции. Так называли и полицейских, и тюремщиков. В «Списке слов воровского языка, известных полицейским чинам Ростовского-на-Дону округа» (1914) читаем: «Мент – околоточный надзиратель, полицейский урядник, стражник или городовой». Ряд исследователей считает, что слово проникло в русскую «феню» из польского криминального сленга, где обозначало тюремного надзирателя. Но в польском-то откуда «мент» взялся?

Однако на самом деле «мент» – слово венгерское (хотя действительно попало к нам через Польшу). По-венгерски mente значит – «плащ, накидка». В русском языке более популярна уменьшительно-ласкательная форма «ментик» – как объяснял В. Даль, «гусарская епанечка, накидка, верхняя куртка, венгерка» («Толковый словарь»). Но что общего между накидкой и защитниками правопорядка?

Гусарский ментик. Австро-Венгрия, 1908 год. Источник: pereformat.ru

Дело в том, что полицейские Австро-Венгерской империи носили плащи-накидки, потому их и называли «ментами» – «плащами». Собственно, принцип метонимии, то есть обозначения предмета, явления и т.д. по одному из признаков, легко найдём мы и в русских названиях представителей власти. Сразу же вспоминается лермонтовское:

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.

Так поэт в 1841 году аттестовал по цвету мундиров сотрудников жандармского отделения. В русском уголовном жаргоне милиционеров называли также «красные шапочки» – по цвету околыша на форменной фуражке.

Правда, возвращаясь к «менту», интересно привести забавную версию-возражение Марины Королёвой, ведущей программы «Говорим по-русски» на радио «Эхо Москвы». Вот что она заявила в одной из передач (сентябрь 2002 года):

«Ясно, в начале 20 века слово уже существовало. Словарь жаргона преступников, выпущенный в 27-ом году НКВД для собственного внутреннего пользования, приводит слово «мент». Это милиционер, тюремный надзиратель. Однако никаких указаний на происхождение слова.

В Словаре московского арго Владимира Елистратова «мент» тоже имеется. Есть даже уменьшительный его вариант – ласковое «ментик». Что значит? Да всё то же – «милиционер». Здесь же ссылка на уголовное арго: «мент» – милиционер, тюремный надзиратель. Всё сходится.

Однако всё это, спешу заметить, нисколько не приближает нас к главной цели – мы ведь хотим узнать, откуда взялось слово «мент» – а нам предлагают лишь его толкование. Сразу скажу, прямого ответа я не нашла. Однако получилось так, что, листая старого доброго Даля в поисках чего-то похожего на «мента», наткнулась я на слово «ментор». Ну, помните, «ментор» – латинское слово, которое означает «руководитель», «учитель», «наставник» и – внимание! – «надзиратель». Причем неотступный надзиратель. Так, может быть, привычный нам уже мент отсюда, от ментора?… Впрочем, я только предположила, хотя версия и заманчивая».

Шарль Моне. Гравюра с акварелью из книги «Приключения Телемака», 1774. Источник: wikipedia.ru

На самом деле ничего заманчивого в этой версии нет. Довольно странно, что Марина продолжает её пропагандировать и позднее, в 2003 году в «Российской газете». Почему странно? Да потому, что ещё в 2001-м году ей довольно аргументировано ответил на сайте «Эха Москвы» некто под ником Щекн:

«Мент» от «ментора» произойти вряд ли мог даже в кошмарном сне. Потому что «ментор» – вовсе даже не «латинское слово», а ставшее нарицательным греческое имя официального наставника-опекуна-воспитателя Телемака Одиссеевича… Старикашка был, конечно, занудный, но уж никак Телемаку не враг. И оттенка враждебности в слове «ментор», значения «надзиратель» в тюремном смысле, не было никогда. Ментор – надзиратель, может, и докучный, но свой, дружественный. Назвать ментором (т.е. своим наставником) тюремщика зек (к тому же – хоть слегка интеллигентный зек, раз знает это слово) мог только в блаженном сне утопии состоявшегося коммунизма, когда последние зеки радостно перековываются под руководством соответствующих органов, спя и видя себя на свободе с чистой совестью...».

Действительно, «версия» на редкость нелепая. Она напоминает гадание на кофейной гуще. Впрочем, погодите! Если быть уж очень въедливым, то вроде бы лёгкую перекличку с предположением Марины Королёвой мы найдём у Александра Куприна в его цикле очерков «Киевские типы» (1895 – 1897 гг). Вот что он пишет в девятом очерке – «Вор» о жаргоне киевских уголовников:

«Так, например, часы у них называются «стукалы», сапоги «коньки», панталоны «шкары», манишка и галстук «гудок», сыщик «лягавый», городовой «барбос», тюремный надзиратель «менто», военный «масалка» и так далее».

О! – воскликнет читатель. «Менто» – это уж звучит почти как ментор. Однако не будем торопиться. Обратим внимание: речь идёт об Украине. А теперь обратимся к статье из «Этимологического словаря русского языка» Макса Фасмера:

«ментик – «гусарская куртка с шнурами» (Тургенев), укр. мента «меховой женский полушубок, окаймленный тесьмой», болг. менте «плащ без рукавов, жилет, фуфайка», сербохорв. мента, слвц. mentek, mentyk «ментик». Вероятно, из венг. mente «плащ, накидка».

Ментик прусской жандармерии. Источник: repository.library.brown.edu

Итак, по всему выходит, что и украинский «менто» служит подтверждением именно нашей версии о его связи с венгерским плащом, а вовсе не с древнегреческим Ментором!

Между тем есть и другие довольно убедительные аргументы в пользу «австро-венгерского» происхождения слова.

Связь русского «мента» с венгерским плащом легко подтвердить. Так, жаргонные словари отмечают помимо «мент» и другие формы слова. Например, словарь С.М. Потапова «Блатная музыка» (1927), на который, в частности, ссылается Королёва, фиксирует форму «метик» – надзиратель тюрьмы. В словаре «Из лексикона ростовских босяков и беспризорников» (1929) в ряду с «мент» и «мильтон» встречаем «ментух» – милиционер. Достаточно очевидно, что и в одном, и в другом случаях мы имеем дело с искажённым «ментик» – уменьшительным от «мент».

Не исключено, что именно связь «мента» с плащом может подсказать нам и время появления этого жаргонного слова в России. Впервые плащи у полиции появились в декабре 1855 года. Император повелел «к обмундированию полицейских офицеров в Санкт-Петербурге предоставить плащ, по форме конюшенного ведомства, с тем, чтобы вместо желтых пуговиц, были белые, с гербом Санкт-Петербургской губернии».

Но лишь в 1864 году плащ серого сукна с темно-зелеными клапанами и оранжевой выпушкой по верху воротника стал атрибутом всей полиции империи. В 1884 году появился серый плащ с петлицами на воротнике и плечевыми знаками. Именно к этому периоду относится язвительная эпиграмма поэта Дмитрия Минаева:

Мы все надеждой занеслись –
Вот-вот пойдут у нас реформы.
И что же? Только дождались –
Городовые новой формы!

Напомним, что Польша (которая послужила как «передаточное звено» в заимствовании «мента» русским языком из венгерского) входила в состав Российской империи. Стало быть, "мент" проник в уголовный жаргон России, скорее всего, не ранее 1884 года – вместе с плащом как частью полицейской формы.

Плащ-накидка бельгийского жандарма, конец 19 века. Источник: lasabretache.fr

И напоследок – забавный пример того, как прочно засели «менты» не только в жаргоне, но и в обычной разговорной русской речи. Причём – на самых верхах общества. В репортаже «Путин дал порулить Иванову» («Независимая газета» от 2 сентября 2007 года) корреспондент Наталья Меликова приводит эпизод, когда в Ростове-на-Дону после заседания Госсовета, посвящённого проблемам общественной безопасности, тогдашний российский президент Владимир Путин вместе с высокими гостями отправился на ипподром:

«Мы спросили, на кого Путин поставит в скачке на свой собственный приз. В пятой скачке три плюсика стояли напротив Ментика из Краснодарского края. «Ментик – это почти «мент», – заметил президент Азербайджана. «Значит, по теме Госсовета», – уточнила я. «Ну, где-то рядом», – согласился глава России. «Пока маленький – он Ментик, а вырастет – ментом станет…» – закончил тему Алиев».

Кстати, в отечественном уголовном жаргоне до появления ФСИН отличали просто «мента» от «мента цветного». «Мент цветной» – это сотрудник МВД в милицейской форме. А просто «мент» – сотрудник мест лишения свободы, который носил военную форму защитного цвета…

Источник: tart-aria.info

Любопытно, что веселые жители Австро-Венгрии примечали своих полицейских не только по плащу. Вспомним эпизод с пребыванием бравого солдата Швейка в полицейском комиссариате:

«Швейк между тем с интересом рассматривал надписи, нацарапанные на стенах. В одной из надписей какой-то арестант объявлял полиции войну не на живот, а на смерть... Другой арестованный написал: «Ну вас к чёрту, петухи!» (Я. Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»)

Спроси обитателя нынешних российских мест лишения свободы, кого имел в виду неведомый арестант под словом «петухи», он сходу ответит: конечно же, пассивных педерастов! Именно их называют у нас в тюрьмах и колониях «петухами». Но вот в Чехии «петухами» обзывали полицейских – те носили каски с петушиными перьями!

Во времена ГУЛАГа слово «мент» чуть не исчезло из блатного жаргона. Некоторое время оно считалось «устаревшим», вытесняемое ещё с 20-х годов словом «мусор». Но в конце концов борьба закончилась вничью, и оба слова прекрасно сосуществуют.

Причём производных от коротенького «мента» – великое множество. Например, милиционеров называют, помимо уменьшительного «ментик», ещё и «ментозавр», «ментяра». Помещение милиции – это «ментовка», «ментярня», «ментура» и даже шикарное «ментхауз» (по созвучию с «Пентхауз»). Существует также «ментокрылый мусоршмитт» (иронически переиначенный «винтокрылый мессершмитт») – технократическая помесь жаргонных «мента» и «мусора».

И последнее замечание. Запомните: в хате правильно говорить – «мент поганый», но ни в коем случае не «позорный»! «Позорным» бывает только волк. Итак: «мент» – «поганый», «волк» – «позорный». Не перепутайте!