Женский взгляд на ростовскую босоту

Как и во всей России, в Ростове широкой популярностью пользовался такой вид женского мошенничества, как «хипес» или, как его называли здесь, «хипиш». Слово еврейского происхождения, разошедшееся по стране из Одессы-мамы и означающее на идиш «скандал на почве адюльтера» (отсюда вышло известное и поныне в Ростове жаргонное слово «кипиш» – «скандал, склока, дрязги»). Свадебным балдахином-«хипэ» обычно покрывали головы новобрачные. 

Старинная фотооткрытка "Вечерний адюльтер". Источник: meshok.net

Сценарий мошенничества был схож по всей стране. В «спектакле» участвуют сразу несколько подельников: женщина-«хипишница» (необязательно проститутка), ее сутенер-«блатер-каин», сводник-«супник» и жертва-«фраер». Порой хипишница состояла в сожительстве или даже законном браке с блатер-каином. Так было безопаснее, в случае если фраер захочет закатить реальный скандал и прибегнуть к помощи полиции. 

Супник искал жертву для хипиша на вокзале, в театрах, в ресторациях, трактирах, кафешантанах, главным образом среди приезжих хорошо одетых немолодых мужчин, жаждущих недорогого кратковременного развлечения. Это было несложно, ибо целеустремленные и свободные в своих действиях господа экономили время, предпочитая более дорогое, но надежное времяпрепровождение в одном из «заведений» на ростовской улице «красных фонарей». Те же, кто надеялся достичь запретного с минимальными затратами, искали случая вкусить сладости от безмозглых дурочек по-быстрому. Без всякого напряжения. 

Старинная фотооткрытка "Двое под дождем". Источник: meshok.net

Найдя таковых, супник вел жертву в условленную квартиру, где сластолюбца ждала соблазнительная хипишница, играющая, в зависимости от возраста, роль «курсистки», «гимназистки», «одинокой женщины», «брошенной», «вдовы», «солдатки» и т. п. В разгар страстного свидания, по условленному сигналу от хипишницы, в квартиру врывался «муж-рогоносец», «брат», «отец», «родственник», роль которого доставалась блатер-каину, и обрушивался с упреками на «жену» и с угрозами – на фраера. Для полноты картины привлекали дворника (был в доле), а то и подставного «городового», если вопрос стоял о приличной сумме отступного. Могли в припадке «ревности» и навешать оплеух обоим застигнутым, коли дело принимало неадекватный оборот. 

Фраер, обычно женатый, с положением в обществе, боясь огласки, уговаривал скандалистов замять хипиш. Обычно за всю сумму, которой богат был его кошелек на данный момент. Облапошенный фраер оставался рад-радешенек, что его несбывшаяся шалость избегла ненужной огласки, и даже не думал обращаться в полицию. Хипишники же продолжали охоту, уже сменив квартиру. 

Иногда опытная хипишница упрощала задачу. Работала только с супником, а порой даже одна, но тогда ловля шла лишь на подвыпившего клиента. Далее было только дело техники: сумевший или несумевший согрешить фраер отходил ко сну, а хипишница с добычей из его карманов, «рыжими боками» (золотыми часами) и «шмелем»-кошельком растворялась в ростовской мгле. 

Более затейливый, чисто «ростовский» вариант хипиша предусматривал ментальную составляющую – клиент никогда не должен чувствовать себя обчищенным до нитки. Иначе, придя в отчаяние, он может стать совершенно непредсказуемым и наломать дров от обиды. 

Старинная фотооткрытка "Страстный поцелуй", 1921 год. Источник: meshok.net

В этом случае от хипишницы требовался настоящий артистизм и сообразительный подельник. Для такого спектакля снималась квартира из нескольких смежных комнат. Одна из них, предназначенная для будуара, была обставлена многочисленными ширмами, которые закрывали от фраера дверь в смежную комнату. 

Основное время «охоты» – с 12 пополудни до 5-6 часов вечера, когда уважаемая публика и обычные городские «саврасы» фланируют по бульварам и сиживают в увеселительных заведениях.

Хипишница искала свои жертвы в синематографе, театрах, местах, где подбирается почтенная публика, наметанным глазом определяла среди нее слезящиеся медом очи любителя «погорячее» и пускала в ход свой арсенал обольщения. При этом она представлялась романтической натурой, полной возвышенный мечтаний, с трудом позволяющей себя соблазнить. У подпрыгивающих от вожделения мужчин такое поведение только сильнее разжигало страсть и понижало бдительность. 

Приведя клиента к себе в будуар, хипишница после непременного дамского сопротивления «теряла волю» и небрежно указывала фраеру на единственный стул, который совершенно случайно стоял за ширмой, прямо у двери в смежную комнату. Тот в спешке раздевался и прыгал на ложе любви.

Дальнейшее зависело от вкусов хипишницы. Она могла подать условный сигнал, не доводя дело до близости, либо в процессе ее, либо уже после: главное, чтобы подельник неслышно открыл дверь и утянул одежду фраера. Затем, что крайне важно, он вынимал из кошелька не более двух третей находящейся там суммы – жертва обязательно должна оставаться «при бабках», чтобы не наделала глупостей.

Старинная фотооткрытка "Рождение Венеры". Источник: meshok.net

Тем временем хипишница «вдруг» вспоминала о времени, пугалась ожидаемого визита «тетки», «матери», «брата» и пр. и, услышав условный сигнал от подельника, выпроваживала фраера за порог. Одежда с выпотрошенным кошелем уже висела на месте. Попытка фраера заплатить «за любовь» с гневом отвергалась – «я ведь приличная женщина, а не то, что вы, сударь, подумали». В итоге более или менее довольный фраер с чувством победителя и осязанием «чего-то» в кошельке убирался восвояси. Лишь потом он обнаружит пропажу, но вряд ли ему придет в голову, что «барашек в бумажке» сбежал от него в этом храме любви. Да и чего теперь докажешь, не себя же, в конце концов, выставлять идиотом.

В декабре 1916 года в Петрограде начальником сыскной полиции Алексеем Левиковым была арестована целая шайка хипишниц-гастролерш, оставившая трудовой след чуть ли не во всех крупных городах России от северной столицы до Ростова и Кавминвод. Возглавлял ее профессиональный вор Менохе Итин по кличке «Макс-Душка», представившийся при аресте Борухом Эпштейном. При нем в качестве записного «рогоносца» состоял вор Григорий Уширенко («Гришка-Вышибало»). В роли приманок с ними катались 18-летняя одесситка Анна Игнатикова («Нюшка Остренькая»), сожительница Вышибало, и 19-летняя немка из Риги Хильдегарда Ушитбах («Виолетта с родинкой»), подруга «Душки». Обеспечение «блатхатами» брали на себя Мина Беркович и Мария Баритонова («Манька-Хорек»), чей сожитель, нахичеванский армянин Мгрдыч Гамбарцумов («Миша-Армянин»), специализировался на изготовлении фальшивых облигаций. У шайки изъяли крупные суммы денег, бриллианты, золото, подлинные облигации. 

Старинная фотооткрытка "В опере". Источник: meshok.net

Жертвой классического хипиша в октябре 1904 года стал один из ростовских купцов (просил полицию не называть его имя репортерам), возвращавшийся поездом из Белокаменной после удачно проведенной сделки и имевший на руках большую сумму денег. Вряд ли случайно в Воронеже в купе к нему подсела молодая красивая дама. Купчина в приподнятом настроении, естественно, тут же принялся стоить куры приятной попутчице. Та оказалась не из молчуний. Разговорились.

Представилась Генриеттой Осиповной Вольцинской, офицерской вдовой. Следует, мол, в Таганрог, где у нее брат служит в одном из подразделений 134-го Феодосийского полка. Купчина расплылся – батальон феодосийцев стоит и у нас, в Ростове. Как, вы из Ростова? Безумно интересно, как я мечтала побывать в этом легендарном городе. Говорят, у вас там так весело.

Щебет г-жи Вольцинской сладкой патокой обволакивал уши его степенства – нешто поперло, и в делах, и в амурах. 

Борода многогрешная затряслась, ретивое взыграло, мошна зазвенела. А, ну-ка, Генриетта, вашу папашу, Осиповна, не откажите в любезности сопроводить эдакую сиятельную персону в град Ростов ознакомления с оным ради? Ну, хоть на денек. 

Ах, что вы, разве ж сие удобно. Что могут подумать. Да и в средствах, увы, ограничена.

Хрясь! – по купейному столику шарахнула кипа ассигнаций. Не извольте беспокоиться, сударыня, кое-что за пазухой мы держим. А братец, чай, подождут…

С вокзала повез бесценную добычу прямиком в гостиницу «Европа», снял нумер, подмигнув. Ах, я так голодна. Само собой, кто ж амуры клеит на голодное брюхо. Сделайте одолженьице со мной на обед-ужин в «Палермо» к дядюшке Карапету Чарахчиянцу. Кухня обворожительна!

Гуляли почти до утра. На рассвете «ванька» домчал хохочущую парочку до гостиницы, где купчина… тихо сомлел. 

Старинная фотооткрытка "Девушка с высокой прической в мечтаниях". Источник: meshok.net

Продрав глаза, обнаружил, что веселой вдовы и след простыл. Кинулся к швейцару, где, мол, «шикарная чмара», что со мной была? Да съехала, солидно ответствовал, с каким-то чемоданчиком.

Еще вот три рубля на чай дала и велела извозчику везти ее в гостиницу «Бристоль». 

Расстроенный купчина полез было в бумажник, чтобы отблагодарить «человека» со своей стороны. Но вместо покоившихся там еще накануне 4,5 тысяч целковых, вырученных в Москве, обнаружил записку: «Благодарю за показанный Ростов и за деньги. Мне они сейчас очень нужны. Искать меня не стоит – все равно не найдете. Впрочем, я надеюсь, что не найдете, вы очень дорого заплатили за знакомство со мной. Другим это удовольствие обходилось значительно дороже. На прощанье дам вам совет: остерегайтесь знакомств в вагонах, особенно с хорошенькими женщинами-вдовами». 

Отметим, что подобное послание после удачного «клея» – характерная «визитная карточка» ростовских воров. Таким образом они частенько давали понять своим жертвам и полиции, с какого рода мастерами тем довелось иметь дело.